«Клетка» Саши Кругосветова: возможно все! Или как колобок и Кафка в аду встретились

Опубликовано: портал «Субкультура» от 16.05.2019.
Что будет, если объединить Кафку, Кэрролла и Булгакова? Что, если к их компании присоединить ангелов смерти и толпы гоголевских чиновников? А если Алису раздеть, нарумянить и вырядить в кружевной передничек? Невозможно? В этой «Клетке» возможно все. «Клетка» Саши Кругосветова простирает свои прутья гораздо шире, чем это может показаться на первый взгляд. Как когда-то в его таинственной Мории корабли пускали корни и превращались в деревья, целые леса, — так его «Клетка» пускает свои, и тянутся железные прутья-щупальца, и образуют неведомые ходы под землей, и тянутся до самого ада.

«Клетка» Саши Кругосветова: возможно все! Или как колобок и Кафка в аду встретились

Кругосветов Саша: «Клетка»
М.: Интернаци­ональный Союз писателей, 2018
Серия «Золо­тые пески Болгарии»

Что будет, если объединить Кафку, Кэрролла и Булгакова? Что, если к их компании присоединить ангелов смерти и толпы гоголевских чиновников? А если Алису раздеть, нарумянить и вырядить в кружевной передничек? Невозможно? В этой «Клетке» возможно все.

«Клетка» Саши Кругосветова простирает свои прутья гораздо шире, чем это может показаться на первый взгляд. Как когда-то в его таинственной Мории корабли пускали корни и превращались в деревья, целые леса, — так его «Клетка» пускает свои, и тянутся железные прутья-щупальца, и образуют неведомые ходы под землей, и тянутся до самого ада.

«Здесь было душно, пыльно, влажные испарения размывали перспективу коридора. Коридор убегал вдаль в сопровождении двух рядов – справа и слева – старых, дощатых перекошенных дверей. {…} Оштукатуренные стены … все уже пошли пятнами сырости, грибка, сохранившейся краски и были экзотически декорированы дырками от выпавшей и утраченной штукатурки, открывающими старую, потемневшую дранку».

В этом аду есть некий «эффект смещения пространства», пройдя небольшой коридорчик, попадаешь сразу на другой конец города. Персонажи – болезненно-порочные, уродливые даже при видимой красоте – подтверждают ощущение нахождения «по ту сторону»:

«Маленькие, злые глазки, свисающие «бульдожьи щечки», огромные дряблые мешки вторых и третьих подбородков, выпадающие наружу, огромные выпученные, глазные яблоки больных базедовой болезнью, дрожащие подагрические руки, желтые зубы, огромные свисающие до колен животы, вываливающиеся розовыми подушками или, наоборот, иссушенные возрастом старческие губы. Какие-то миражи, а не люди».

И всё здесь миражи. Кажется, должен быть кабинет адвоката, ан уже вроде столовая, не то сауна, так и не разберешь. Спальня – не спальня, — спичечный коробок с рядом клетушек для спанья. И вполне понятно желание героя бежать из этого подземелья – и бежит ведь поначалу! Но прутья-щупальца уже проникли во все окружающие дома, уже заразили весь город. И вот уже в подсобном помещении уважаемого предприятия происходит изощренная по своей жестокости пытка, в ящике стола находятся внезапно девчачьи трусики, а сам герой понимает, что все происходящее, конечно, похоже на кошмарный сон, но происходит он в действительности.

Впрочем, действительность эта настолько условная, что и сама жизнь в ней кажется шуткой-ошибкой, в которой каждый виновен, никто не свободен, «Суд – это просто слово и больше ничего»… Хотя – не таков ли на самом деле наш мир?.. Кажется, таков и есть. И оттого только страшнее бродить по этим коридорам вместе с главным героем – КГ.

На нем следует остановиться поподробнее. Нет, у КГ есть имя, но автор недаром подчеркивает некую обезличенность персонажа, создавая собирательный образ. Он образует нечто мифическое, что неоднократно подчеркивается самим Кругосветовым:

«Я от Ивара Борисовича ушел, от Нурбиды Динмухамедовны ушел, от Вагиновны ушел, от Вована с Димоном ушел, от Хамзата с Шамилем ушел, от «органиста» ушел, даже от Ленина Ивановича – и то ушел, а от тебя, серый волк, Нестор Арсентьевич, с твоими прозрачными обманками, и подавно уйду».

Бродит КГ эдаким колобком, катится по аду кромешному и встречает на своем пути персонажей со странными говорящими именами, которые без конца коверкают его фамилию. И это только подкрепляет мысль о собирательности образа героя и иллюзорности всего мироустройства. Да неважно, как тебя зовут – КГ, Кулаков или колобок. Неважно, сантехник ты или император, будь ты хоть Пушкиным – Большой Брат следит за тобой миллиардом малюсеньких глазок. Даже если тебе кажется, что все ошибка и не по-настоящему, что «арестовали как-то неконкретно, как в сказке, что ли, или в какой народной песне». Потому что спеть тебя заставят, и петь ты будешь до самой смерти, хочешь ты этого или нет. И покажется тебе, что прошел один год – кошмарный, невозможный, но – один! Ан глядь – постарели твои охранники, тридцать лет скитался ты по адским подземельям. Казнили они тебя или сам ты умер? Проснулся ты в своей постели или попал в мир иной? Нет ответов. Нет границ между этим миром и иным.

Наверное, поэтому в произведение Кругосветова так легко проникают персонажи из других произведений и даже вполне реальные люди:

«Впрочем, вполне допускаю, что там мог появиться Государь Император. Мог и с Пушкиным прогуляться по памятным местам. Ленинград – мистический город. Говорят, что под вечер в сумерки можно встретить: у Смольного – Ленина или Сергея Мироновича, у Исаакиевского собора – Александра III, а у Кузнечного рынка – Федора Михайловича».

И встречаешь, и ничему уже не удивляешься. Даже откровенно кафкианскому сюжету. Просто соглашаешься со странной авторской логикой. Потому что логика действительно есть, мистический мир продуман и воссоздан со всей тщательностью. И законы в нем – свои. Точнее – полное их отсутствие.

Отдельно хотелось бы подчеркнуть изящный эротизм, представленный Кругосветовым в произведении. Он отлично оттеняет инфернальность созданного мира и вписывается в расплывчатые рамки происходящего.

«Юбка узковата – извините, такие требования к форме. Я ее немного подниму, чтобы не мешала. Хорошо, хорошо. Закон не суров. Закон ласков с теми, кто уважает закон, с теми, кто любит закон. Кто усерден в выполнении своего долга перед законом. Хорошо, хорошо, хороший послушный мальчик. Я верю, что ты ни в чем не виноват. Продолжай, не останавливайся, у тебя умелый, трудолюбивый язычок».

Совсем как в одном из кругов ада, чуть ли не на каждом углу соблазняют, прилюдно спариваются, нахально смотрят. Наказывают, осуждают, досматривают. Казнят. Весь этот орнамент в целом образует СИСТЕМУ. Вполне политическую. Вполне реальную. Люди живут, строят коммунизм и – боятся, боятся, боятся.

Книга-то – не о Великом суде. Не о политике. Не о свободе. Книга Саши Кругосветова – о страхе. О страхе жить и умирать в этом мире, полном жутких иллюзий.

«Боммммммммммммммммм – Борис и Людвиг услышали гулкий и глубокий удар гонга».

Боммммммммммммммммм. Открывайте, товарищи, вы виновны.

Полина КОРИЦКАЯ.

Оригинал публикации на сайте издания: sub-cult.ru.

Поделиться прочитанным в социальных сетях: