Рецензия на книгу «Птицы»

Опубликовано: журнал «Нева», № 9, 2016.
В этой книге две части: «Время» и «Птицы». Время — это и обращение к прошлому, драгоценные свидетельства современника. Невский проспект в 60-е годы XX века и его обитатели — калейдоскоп красок, людей, настроений, невольно вызывающий ассоциации с гоголевским Невским проспектом. И модное место отдыха молодежи 70-х годов прошлого века Планерское, оно же Коктебель, где витала заразительная идея создания мускульного махолета, затронувшая и автора.

Рецензия на книгу Саши Кругосветова «Птицы» в журнале «Нева»

Саша Кругосветов. Птицы. М.: Интернациональный Союз писателей, 2015. — 187 с. — (Премия имени Владимира Гиляровского представляет публициста).

Писатель Саша Кругосветов более известен как автор популярной серии книг для детей и юношества о приключениях капитана Александра. Но за псевдонимом «Саша Кругосветов» скрывается крупный ученый, автор свыше сотни научных работ в области математики и электроники, чьи научные разработки — а их немало, 27 — внедрены в практику. Неудивительно, что в определенный момент писателю стало тесно в избранном им жанре, и он обратился к публицистике.

В этой книге две части: «Время» и «Птицы». Время — это и обращение к прошлому, драгоценные свидетельства современника. Невский проспект в 60-е годы XX века и его обитатели — калейдоскоп красок, людей, настроений, невольно вызывающий ассоциации с гоголевским Невским проспектом. И модное место отдыха молодежи 70-х годов прошлого века Планерское, оно же Коктебель, где витала заразительная идея создания мускульного махолета, затронувшая и автора. Время — это и пригородный поселок Комарово 90-х годов с его уникальной аурой и великими обитателями, довольствующимися простенькими, дощатыми домами с допотопными отопительными котлами и находящими отраду в общении и удивительной природе. Рай на земле.

А еще время — это 80-е годы XX века, то ли штиль, то ли затишье перед бурей. «Молодость, иллюзии, чудесные заблуждения» и искрометные шутки академической молодежи, еще верящей в перспективы своей страны, своей науки, своего будущего. Время всеобщего дефицита, когда все и вся приходилось «доставать». Но было и другое: «кроме неудобств советской империи, мы в полной мере использовали ее плюсы. Путешествовали за гроши. Тыкали пальцем в карту, садились на раздолбанный провинциальный автобус и ехали в какой-нибудь глухой поселок в горах Узбекистана, например. Приезжали, нас окружали красивые, загорелые, чумазые дети. Откуда вы, откуда вы? — кричали они и тянули к себе домой. Там нас встречали взрослые. Угощали чаем и сладостями. Полная свобода. Полная безопасность. Сейчас об этом можно только мечтать».

В конце 80-х эта жизнь рухнула. Но для Кругосветова-ученого время — абстрактное понятие, придуманное человеком для сомнительного удобства отслеживания периодичности событий, и оно, по его убеждению, отнюдь не линейно. «Мы — властители времени, и сего дня, и прошлого, и будущего», — уверен он, а «управлять временем нам мешает слишком умный, слишком активный, слишком самоуверенный мозг. Поэтому лучше всего мы управляем временем во сне, когда мозг спит и не мешает нашему „я“ свободно плыть в реке времени» («Читая Борхеса»).

У Кругосветова как ученого особый взгляд на «Естественно-научные парадоксы и нонсенсы в книгах Льюиса Кэрролла и Умберто Эко»: в серьезной филологической статье дается подробный разбор парадоксов и нонсенсов, оксюморонов и каламбуров, других понятий абсурда в чистой и прикладной логике, иллюстрированный цитатами из Кэрролла. У Кругосветова свой ответ и на вопрос, что же нового в книгах скромного священнослужителя, где тот давал отдых своему рассудку, своему здравому смыслу, где воспевал его величество «нонсенс» ради нонсенса, парадокс ради парадокса: «Как математик он понимал, что могут существовать системы, в которых „плюс“ становится „минусом“». И признавая иррациональность в математике, логике и словесности, Кэрролл становился легкомысленным, беспечным, «совершенно беспринципным и, как сейчас говорят, отвязным. …Веселый задор математика». Делая скачок в начало XXI века, Кругосветов обращается к другому ученому и писателю, еще одному любителю нонсенсов и парадоксов Умберто Эко и приводит в систему структуру Академии ненужных наук (Академии сравнительных ненужностей), по его мысли, изложенную У. Эко в «Маятнике Фуко», весьма сумбурно.

Вторая часть книги, «Птицы», — отклики на актуальные события современности: «Пусси райот»; смерть Березовского, ставшего жертвой собственной гордыни; агрессивность СМИ; уроки Украины… И размышления о мире, в котором мы живем, — мире денег и материальной выгоды. И о неписаных законах России, где дилемма: либо жди без конца решения любого вопроса, либо «заинтересуй» — превращается в свободу выбора для каждого. И размышления: бывает ли абсолютная свобода и совместима ли она с безопасностью? Саша Кругосветов резко против насаждения «новой культуры» гомосексуализма. Он вполне толерантен: пусть делают что хотят на своих территориях, но не втягивают в свои игры здоровых людей, не готовят Содом и Гоморру для детей. «Консерватизма хочется. Традиционных ценностей. Забыли, что это? Семья. Дети. Мир. Доброта. Веротерпимость. Доброжелательность. Помощь друг другу. Милосердие. Честность. Любовь. И есть это в нашей жизни».

Люди должны защищать себя, считает автор. И задается вопросом: не вправе ли «консерваторы и мракобесы» требовать толерантности от либеральных «модераторов»? «Либералы и модераторы .Проявите ко мне вашу хваленую толерантность. А если не хотите, может, вы и есть настоящие мракобесы». «Мракобес» и «консерватор» С.Кругосветов выступает как защитник традиционных ценностей. Свои публицистические заметки он дополняет промежуточными метафорическими зарисовками, в основе которых лежит сюжет знаменитой комедии Аристофана «Птицы». По мнению автора вступительной статьи к книге М. Замшева, «Кругосветов открыл новый жанр, который можно назвать „метафорической публицистикой“».

Елена ЗИНОВЬЕВА.

Оригинал публикации на сайте издания: www.nevajournal.ru (стр. 223-224).

Поделиться прочитанным в социальных сетях: