Появление в нашем литературном пространстве Саши Кругосветова сравнимо с игрой Ильи Ковальчука на знаменитом чемпионате мира по хоккею 2008 года. Весь чемпионат мы ждали, пока его прорвёт, и дождались в самом последнем и решающем матче. Так и Саша Кругосветов долго копил свои творческие интенции, а за последнее время выдаёт по несколько книг в год.
Наверное, мы соскучились по таким писателям, ищущим свой путь на ощупь, не примыкающим ни к каким творческим лагерям, не выгадывающим заранее в своих текстах премиальную или коммерческую составляющую. Кругосветов – это типичный писатель-монологист, обращающийся к миру взахлёб, предлагая ему свои фантазии, свой порядок существования добра и зла. Как правило, мир к таким упёртым романтикам относится настороженно, но в итоге настолько привыкает к ним, что уже не мыслит себя вне их присутствия, хотя бы тайного.
Приключения капитана Александра – это целый сериал, который человек может смотреть почти всю жизнь. Первые книги из цикла о капитане Александре предпосланы самым маленьким читателям, а далее, как говорится, везде.Писатель Саша Кругосветов начинает построение своей творческой Вселенной с себя. Его говорящая (выдуманная или невыдуманная?) фамилия сразу настраивает читателя на что-то очень заманчивое, с привкусом детства, на мечту увидеть весь свет, а свет этот, как ни крути, в любом случае круг, и, задумав осмотреть его весь, вернёшься в ту же точку, с которой начал. В этой фамилии запах пароходного дыма и убаюкивающий скрип колёс поезда, гудение самолёта и величественная неспешность морских лайнеров, в ней шлюпки и воздушные шары, в ней приключения, которые неизменно хорошо кончаются. Он оставляет себя чуть в тени, но читателя постоянно подмывает выяснить, кто же скрывается за этим мечтателем и придумщиком, кто так пристально следит за приключениями главного сквозного героя Кругосветова капитана Александра, и не состоят ли герой и его творец в прямом или косвенном родстве?
Начнём наш экскурс в творчество Саши Кругосветова с книги «Большие дети моря». Именно на её страницах маленькие читатели впервые знакомятся со знаменитым капитаном Александром, его командой, куда входят Повар-Кок, Штурман и Боцман, его кораблём «Быстрые паруса» и его необычным другом, умным голубем Митрофаном. Жанр литературы для самых маленьких довольно консервативен. У него свои законы, которые всегда ощутимо сопротивляются любым стилистическим и формальным экспериментам. Я, честно говоря, опасался, что Кругосветов, в своей эмоциональной экспансии, попадётся в многочисленные и не очень заметные жанровые ловушки. Но то ли за счёт мастерства, то ли за счёт чутья ему удалось счастливо избежать всех этих опасностей, равно как и кораблю капитана Александра всегда удавалось избегать крушения. С первых страниц в книге выделяются два эмоционально образных плана. С одной стороны это образ автора, от лица которого ведётся повествование, с другой – самого капитана Александра. Сразу же возникает зримая и сюжетно богатая оппозиция. Автор представляется нам мудрым учёным, исследователем, фактически биографом капитана Александра, шаг за шагом приоткрывающим нам жизнь и странствия своего удивительного героя, а капитан Александр – существом, балансирующим на грани реального и фантастического, эдаким Робин Гудом и Робинзоном Крузо одновременно. У маленьких читателей сразу же возникает необычная заманчивая картинка, в основу которой положена и доброта рассказчика, и намёк на бесконечную увлекательность сюжета.
В «Больших детях моря» автор даёт возможность читателям не только познакомиться со всеми сквозными персонажами намечаемой саги, но и ощутить тенденции явной литературоцентричности. Так, первая встреча команды «Быстрых парусов» с великаном, сначала представшим грозным и свирепым, а потом оказавшимся добряком, несомненно, отсылает нас к Свифту, с его Гулливером и великанами. Игра с объёмами очень важна для ребёнка, это правильно структурирует его сознание, позволяет выстроить свой мир в сообразных величинах. Однако Кругосветов находит новый ход в «великанской» теме. Великан не представляет никакой опасности для человека, а, напротив, нуждается в помощи и покровительстве, за что расплачивается трогательной преданностью. Плюс ко всему великан – это всего лишь ребёнок, только очень большой. В данном приёме много аллюзий, много того, что делает хорошую детскую книгу интересной и для взрослых. Это же обстоятельство отсылает нас к названию – «Большие дети моря». Наверное, большие дети моря не только персонажи, описанные Кругосветовым, но и сам автор, и все мы, выросшие в стране, где моря в основном северные, а мечты о морских странствиях – путь к постижению реальности. Нет смысла пересказывать сюжеты Кругосветова. Стоит лишь отметить, что они всегда изобретательны, неожиданны и потому держат внимание до самого конца. Важнее другое. Автор очень умело погружает в свою творческую вселенную, постепенно приоткрывая всё новые её материки. И с каждым таким погружением мы всё больше привязываемся к капитану Александру и его друзьям, нам становится всё любопытней, что с ними приключится дальше. Характеры членов команды «Быстрых парусов» выписаны точно и узнаваемо. Каждая история книжки, каждая коллизия – это как фрагмент пазла, появление которого всё больше проясняет то, что задумано. В основе книги Кругосветова – желание увлечь маленьких читателей разноцветным и прекрасным миром во всей полноте человеческих отношений и убедить его, что победа всегда на стороне добра, даже если, на первый взгляд, кажется иначе. Причём мысль эта проведена не с дидактической навязчивостью, а вкраплена в саму структуру текста, во взаимодействие и движение разных его элементов.
После прочтения «Больших детей моря», конечно же, хочется, чтобы приключения капитана Александра продолжились в будущем.
Кругосветов не разочаровывает своих читателей. Книга «Киты и люди» вновь погружает нас в мир странствий в компании с капитаном Александром и его друзьями. Но если «Большие дети моря» были предназначены для чтения школьниками младших классов, то «Киты и люди» будут интересны детишкам постарше. С первых страниц мы узнаём, что капитан Александр и его команда стали старше. Это простой, но очень перспективный ход. Он позволяет маленьким читателям ощутить, что время на страницах книги течёт так же, как и в их жизни. Благодаря ему вся задуманная автором фантасмагория воспринимается достоверней, границы между текстом и явью стираются. «Киты и люди» – это фантастика с ярко выраженным познавательным акцентом. На первый взгляд, структура «Китов и людей» мало чем отличается от «Больших детей моря» – та же череда захватывающих приключений капитана Александра. Но есть несколько аспектов, которые необходимо подчеркнуть. Автор очень точно угадал чаяния детей возраста от 10 до 13 лет. Особенно в их непреклонном желании быть взрослыми и делать всё то, что делают взрослые. Поэтому книга «Киты и люди» достаточно объёмна, чтобы утолить тягу подростков к «толстым» взрослым книгам. Плюс ко всему в тексте, кроме собственно приключений героев, содержится огромное количество сведений самого разного рода, удовлетворяющих детскую любознательность периода взросления. Также Кругосветов применяет новаторский приём – он смело вставляет в повествование новеллы с уже существующими сюжетами (Моби Дик), но выглядит это не как плагиат, а как своеобразные мостики к другим произведениям или воспоминание о них. Интересно наблюдать и за тем, как автор развивает характеры героев. И капитан Александр, и его друзья, и даже голубь Митрофан претерпевают изменения. В разговорах, в диалогах они предстают людьми не только смелыми и отважными, но и очень образованными, просвещёнными носителями знаний и впечатлений. Таким образом, юные читатели привязываются к ним, ожидая от них всё время чего-нибудь новенького…
И это новенькое не заставляет себя ждать. Продолжает цикл о капитане Александре книга «Остров ДОДО. Суеверная демократия». Это своеобразное пособие по развитию общественных отношений, как сказали бы в старые времена, по обществоведению. По воле автора, капитан Александр с друзьями оказывается на острове, где в силу природных условий замедлилась естественная эволюция, зато бурно развивались политические формы среди его обитателей. Автор в игровой форме моделирует модель демократии со всеми её особенностями, минусами и плюсами. Интересно, что писатель активно использует такие слова, как «Майдан» и «ополчение», хотя, когда книга писалась, до украинского госпереворота оставалось ещё немало времени. Под видом населяющих остров животных Кругосветов маскирует разные социальные группы, давая читателям возможность понять его собственное преставление о том, как должен быть устроен мир. Иногда закрадётся крамольная мысль: а не полезней ли, несмотря на всю их условность, такие книги для изучения разных общественных моделей, чем нужные и во многом ангажированные учебные пособия?
В последней книге цикла «Архипелаг блуждающих огней» читатели вместе с капитаном Александром совершают путешествие туда, где кончается земля. И тут автор снова угадывает большую часть подростковых мечтаний… Понятно, что в старших классах все уже догадываются о том, что земля круглая и как такового края у неё нет. Но как сладко иногда избавиться от этого знания и представить, что у земли есть край, а за ним что-то маняще неизвестное! Здесь капитан Александр предстаёт перед нами не только как неустрашимый мореплаватель, а как путешественник, первооткрыватель земель. Саму местность, которую предстоит открыть команде «Быстрых парусов», Кругосветов описывает очень поэтично: Что здесь, что на этой грозной земле, последней перед ледяной пропастью, на земле, покрытой предантарктическим лесом? Как она живёт, эта земля, наполненная предчувствием ледяной бездны и конца вселенной? Кто эти люди, имевшие мужество поселиться здесь, из года в год преодолевающие ежеминутное ощущение безысходной тоски, ощущение приближающегося конца света, конца света, который, кажется, вот-вот наступит в этом покинутом богом крае? Как живут туземцы, которых называют Фуэгинами, пришедшие сюда, на острова архипелага Блуждающих Огней, 16 000 лет назад? Как они живут, осколки древних цивилизаций, выдавленные в эти унылые края, с юга – наступлением бесконечных морозов и льдов, с севера – своими воинственными родственниками, индейцами Куэльче, индейцами Большой Ноги, большеногими великанами, жителями соседней северной страны, названной в их честь страной Большой Ноги?
Конечно, это фантастика. Но вся картина сплетена из реальных мазков, таких зримых и понятных. Как и предыдущие книги, эта полна интересных сведений, она увлекает не только сюжетом, но и большим корпусом информации. Топографию книги автор выстраивает любовно и основательно, понимая, что читатель будет в ней существовать какое-то время и ему должно быть комфортно.
Цикл о капитане Александре – несомненное явление и в фантастической, и в детской литературе. Особых слов заслуживает то, как Кругосветов прошёл по кромкам жанров, ни разу не провалившись. Ему удалось создать не только целый мир, но и ярчайший положительный образ главного героя, запоминающийся и объёмный. Многократно во всех книгах цикла упоминаются подвиги Александра в реальных героических русских битвах, и это сразу же придаёт ему особую притягательность. Его команда обладает таким набором добродетелей, что хочется попроситься на «Быстрые паруса» в каком угодно качестве…
Наверное, Кругосветов мог бы и ограничиться работой в фантастическом жанре с расчётом на детскую аудиторию. Ведь это его бесспорная творческая удача. В его персонажах многое обладает большой художественной точностью, его залихватские сюжеты оригинальны в той степени, в какой того требует восприятие широкой аудитории… Но творческая натура писателя по-хорошему ненасытна… Он проявляет себя и в других жанровых ипостасях. И проявляет весьма успешно.
Пристальное внимание приковывает его автобиографическая проза, собранная в книге «Живите в России»….
Кругосветов работает в редком ныне и не очень востребованном тоне автобиографической очеркистики… В первых строках он заявляет, что живёт в России сто лет, хотя родился намного позже. И это не поза. Это ощущение себя частью своего рода, ощущение себя продолжением лет своего отца, ощущение себя как начала своих детей. Этакий родовой солипсизм, приводящий не к семейной фактографической эпопее, а к глубокому анализу сочетания личного и общего в истории.
В «Живите в России» Саша Кругосветов избавляется от того флёра загадочности, который сопровождал личность автора в цикле о капитане Александре. Там он представал мудрым и всезнающим рассказчиком, щедро приоткрывающим кладовую головокружительных приключений, здесь же мы видим человека, прожившего вместе с Россией самые сложные потрясения второй половины 20 века и вошедший в 21-й не разочаровавшимся, а, напротив, убеждённым, что только здесь, на нашей земле можно отыскать настоящее счастье.
Какие особенности можно выделить в творческом почерке Кругосветова, взрослого прозаика? Во-первых, он очень точен в деталях. В его описания веришь безоговорочно. Во-вторых, он рассказывает свою семейную и свою личную истории, опираясь на факты, которые интересны всем, кто жил вместе с автором в России, и в-третьих, он очень деликатен в оценках сложных исторических перипетий, утверждая личный гуманитарный, а не политизированный взгляд на происходящее.
Очень трогательной получилась та часть, где повествуется о родителях автора. В их судьбе спроецировалась судьба всей страны, всего народа. Кругосветов пишет о них чуть отстранённо, но от этого в его рассказе ещё больше любви. Пронзительные страницы о блокаде выделяются. Картины послевоенной нищеты впечатляют неподдельностью тона. Только крупный писатель может говорить о трагическом без аффектации и неуместного пафоса. А ещё в первой части «Живите в России» очень много Ленинграда. Кругосветов – плоть и кровь своего города и разрешает нам стать соучастниками этого урбанистического единения. В его обращениях к городу много строгой поэзии, много ныне исчезающих трамваев, много того, о чём Бродский писал «пахнут подмышками брусья на физкультуре». Подкупает то, что автор, человек тонкий и понимающий, не бросает камни в прошлое нашего Отечества, хотя для него бесспорно, что далеко не всё в нём было устроено идеально. В его исторических инвективах ключевой является аксиома – то, что мы принимали за недостатки советской власти, по большей части оказалось недостатками рода человеческого. Власть рухнула, а недостатки остались. И в гуще этих недостатков герою и автору довелось пережить зрелость. Здесь повествование приобретает совсем иные черты, нежели в первой части. Появляется и жёсткость, и другая по наполнению интрига, и определённый натурализм. Автор без утайки делится с читателями тем, как складывались биографии тех, кто поверил в перестройку, восприняв её как выход к свету. Мы узнаём о том, как они открывали для себя мир, разочаровывались, менялись, принимали новые правила игры, пытались вернуться к старым. Все они вызывают сочувствие. Автора интересуют люди порывистые, думающие, а не законсервированные. Ведь именно за сомневающимися правда и будущее. Они всё пропускают через себя, и если уж в чём-то убеждены, то в этом есть запредельная степень искренности. Последняя часть книги посвящена текущему периоду нашей истории. Здесь Кругосветов сбрасывает с себя одежды бесстрастного биографа-автопортретиста, превращается в тонкого аналитика, способного как к вдумчивой политологической беседе с читателями, так и к яростному обличению. Ему претят крайности. Он видит в них больше спекуляций, нежели чёткости позиции. Он одинаково скептически оценивает деятельность и левых и правых, полагая, что во главу угла они ставят клановые и личные интересы, а не нужды государства. Он охотно вступает в заочную полемику с сановными оппонентами и выглядит в ней весьма убедительно. Пытается разобраться он и в том, как устроен нынешний литературный процесс. Здесь его преследуют те же недоумения, что и многих. Почему одних время, лишённое вроде бы идеологической конъюнктуры, выбирает для навязывания публике, а другим не даёт и малейшего издательского шанса заявить о себе. Ему не нравится, когда Евтушенко противопоставляют Бродскому, ему претит литературное хамство, которое ныне почти повсеместно заменило взвешенную полемику. Его не оставляют безучастными события на Украине, и он пытается добраться до их корней, преодолев инерцию суждений тех, кто отрабатывает информационные заказы.
В общем, я консерватор. Други мои, я полный мракобес. Отсталый человек. Не такой продвинутый, как самые образованные искусствоведы и модераторы многих современных СМИ. Я такой, мракобес. Но вы уж примите меня таким, каков я есть. Консервативный. Немного отсталый. Временами – нетерпимый. … Проявите ко мне вашу хвалёную толерантность. А не хотите – может, вы и есть настоящие мракобесы, а вовсе не я?
В этих словах квинтэссенция человеческой и личной позиции автора. И, наверное, в ней формула подлинной, а не мнимой демократии.
Особняком в творчестве Кругосветова стоит книга «Морийские рассказы. Бывальшина и небывальщина». Ей предпослан более чем экстравагантный заголовок «Музыка Кортасара. Аранжировка неизвестного автора».
В ней Кругосветов показывает себя настоящим королём синтеза. Причём синтезирует он не сами элементы художественного текста (лавры постмодерниста его не тревожат), а некие культурологические скрепы. В основе сюжета бытование в стране Мория, населённой странными существами, сколь эфемерными, столь и детально описанными автором. На первый взгляд кажется, что Кругосветов идёт по стопам Томаса Мора и Томмазо Кампанеллы, но это впечатление немного обманчиво. Его не интересует выдуманная страна как почва для социального эксперимента. Он уводит своих читателей в зону свободной фантазии, в зону невычурной мистики. И не случайна отсылка к Кортасару с его пониманием мира как широкой нереальной реальности. Кортасар у Кругосветова действительно инструментован, если мыслить инструментовку как ненавязчивое выявление некоторых дополнительных тембров. Многое из того, что показано автором в Мории, имеет корни в нашей реальной истории. Но утопии для того и создаются, чтобы хотя бы на бумаге избежать тех страданий, на которые цивилизация обрекает людей. «Бывальшина и небывальшина – очень точная вторая часть заголовка. А если вдуматься, ведь это можно применить ко всякой человеческой жизни, где иное кажется до отвращения бытовым, но случаются и такие дни, которые вспоминаются как нечто невероятное, и чем больше проходит времени, тем меньше в них верится.
Саша Кругосветов – яркое имя в нашей словесности. Он входил в неё одиноко, не опираясь на клановые костыли, не ища покровителей и соратников. Не думаю, что для него литература – это способ утвердиться в жизни или удовлетворить тщеславие. Просто он относится к тому типу наших людей, которые нерасторжимо связаны со словом. Чем бы они ни занимались, слово для них первично, а в дерзновенной и неблагодарной попытке расставить слова в единственном необходимом порядке они видят божественный промысел, главное своё предназначение.
Кругосветов – европейский человек с широким кругозором, но любая форма эмиграции губительна для него. Он как никто ощущает мировую энтропию и чувствует, что лишь Россия способна остановить этот нарастающий и неумолимо надвигающийся ком бездуховности. Он выглядит и мудрым, и наивным одновременно. Его тексты лишены схоластики и расчёта. Они колеблемы дыханием людей, хороших и не очень, но одинаково достойных жизни и счастья в России. И даже те, кто будут напрочь не согласны с его выводами, даже те, кто усмехнутся его излишней горячности, сочтут его сюжеты чересчур хаотичными и нелогичными, отдадут должное его преданности литературе и неиссякаемой творческой энергии. Полагаю, что когда Саша Кругосветов выпускал свои первые книги, он не скрывал ни от себя, ни от близких, что рискует. В круговороте современной литературы, где мутные воды ничем не отделены от чистых, одинаково легко и потеряться, и запачкаться. С тем, что он сохранил чистоту, уже не поспоришь. Каким потоком его вынесет на большой литературный берег, пока не известно. Но лучше уж сопротивляться потокам, упрямо ища свой, чем с хладнокровным эстетским бездельем наблюдать за всем со стороны.
Максим ЗАМШЕВ.
